Ночная битва [Сборник] - Генри Каттнер

— Не стойте на пути! — сказал Фенвик. — Я твердо решил.

— Вы жульничаете, — обиженно произнес дьявол. — Я не могу этого допустить.

— Сам ты жулик, — грубо возразил Фенвик. — Ну-ка, останови меня.

— И остановлю, — сказал дьявол, протягивая свои ужасные когтистые лапы.

Фенвик совсем развеселился.

— Ты, похоже, забыл, что я — закрытая система. Ну, что ты можешь со мной сделать? Подумай.

Дьявол скрежетнул клыками. Фенвик отодвинул своего супостата и двинулся дальше. И тут раздалось долгожданное:

— Ладно, Фенвик. Вы добились своего.

Фенвик остановился и торжествующе спросил:

— Значит, вы вернете мне душу?

— Я верну вам залог, но вас это глубоко разочарует.

— Возвратите душу, — повторил Фенвик. — Я теперь ни на грош вам не верю.

— Я отец лжи, — ответил дьявол, — но в данном случае…

— Хватит-хватит, — прервал его Фенвик. — Гоните сюда душу!

— Ну, не здесь же! Потерпите минутку. Исчезнем отсюда. Да не пугайтесь, я всего лишь перенесу вас в вашу же квартиру. Нам нужно остаться наедине.

Движением лапы он нарисовал в воздухе вокруг себя и Фенвика что-то вроде куба. Сразу же пропала толпа, стихли вопли, музыка, какофонический шум, и они оказались в роскошной квартире. Пораженный Фенвик прошелся по комнате, посмотрел в окно. Сомневаться не приходилось — он был в своей квартире.

— Эффектно сработано, — похвалил он дьявола. — Но вернемся к главному… к моей душе.

— Я возвращу именно то, что получил от вас. Наш договор не нарушался ни в одной букве, но раз уж я пообещал… Однако в последний раз советую подумать. Вы будете ужасно разочарованы.

— Хватит твердить одно и то же, — жестко сказал Фенвик. — Все равно вы не признаетесь, что облапошили меня…

— Ну что ж, вы сами этого добивались, — сказал дьявол.

— Давайте мою душу!

Дьявол беспомощно развел лапами. Затем сунул правую себе в грудь, порылся там и со словами: «Я ее надежно укрыл, чтобы не испортилась» достал что-то, плотно зажатое в кулаке.

— Повернитесь спиной! — скомандовал дьявол.

Фенвик повиновался. Он ощутил, как холодная струйка потекла от затылка сквозь голову…

— Не шевелитесь! — услышал он у себя за спиной. — На это уйдет не больше двух минут. Фенвик, а ведь вы, оказывается, тупица. Я надеялся на долгое представление, иначе просто не стал бы гробить время на эту комедию. Мой несчастный наивный друг, не души я вас лишил, а, как и обещал, только необязательных подсознательных воспоминаний.

— Отчего же в таком случае, — возмутился Фенвик, — я не получаю от бессмертия удовольствия? Что за препятствие возникает всегда передо мной, перед любым моим замыслом? Что толку быть божеством, если бессмертие — единственное мое богатство, но оно-то и не приносит мне никакого наслаждения?

— Не дергайтесь вы! — раздраженно цыкнул дьявол. — Ладно уж, слушайте. Видите ли, милый мой Фенвик, вы далеко не бог. Вы обычный человечек, один из миллионов. Ваша же собственная заурядность — вот что стало для вас непреодолимым барьером. Да вам и за миллионы лет не дано достичь величия — ни в музыке, ни в политике, ни в чем угодно. Не дано вам этого, просто не дано, и бессмертие не имеет к этому никакого отношения. Удивительно… — тут дьявол тяжело вздохнул. — Удивительно, но все, с кем я имел дело, оказались неспособны извлечь из сделки выгоду. Очевидно, люди посредственные убеждены в своем праве получать на грош пятаков. И вы, дорогой мой, из той же кучи…

Холодная струйка больше не ощущалась.

— Финита ля комедия, — сказал дьявол. — Я с вами в полном расчете. То, что я брал и вернул, фрейдисты называют «супер-эго», или, проще говоря, «сверх-я».

— Мое «сверх-я»? — Фенвик повернулся к дьяволу. — Я не совсем…

— Не понимаете? — закончил его фразу дьявол и нагло расхохотался. — Ничего, скоро поймете. Это врожденное знание, вмонтированное в ваше подсознание. Оно устремляет ваши импульсы по тем направлениям, которые установило и утвердило общество. Короче говоря, мой несчастный Фенвик, то, чего вы так добивались и сейчас получили, — ваша совесть. Это без нее вам все это время так свободно и беззаботно жилось.

Фенвик глубоко вздохнул, хотел ответить… и не успел.

Дьявол исчез. Фенвик остался один.

Хотя нет, он не был один. В зеркале над камином он встретил перепуганный взгляд. Еще секунда — и его «сверх-я» продолжило в его сознании работу, грубо прерванную много лет назад. Словно меч Немезиды[15], слепя и оглушая, обрушилась на Фенвика память о прошлом. Ему припомнились все его злодеяния. От первого до последнего. Каждый неправедный шаг, каждый подлый поступок последних двадцати лет ожил у него перед глазами.

Он пошатнулся. Мир вокруг померк с заупокойным воем. Чувство неизбежной вины рухнуло на него грузом, сокрушающим плечи. Все, что он совершил, пока бездумно рассыпал семена зла, формировалось в кошмарные видения, дробило мозг громами, сжигало молниями. Непереносимые угрызения совести бурлили в душе, рвали ее в клочья. Он закрыл глаза руками, пытаясь скрыться от страшных видений, но был не в силах, просто не в силах унять память. Он заставил себя повернуться и, едва держась на ватных ногах, подошел к спальне. Распахнул двери. Уже падая, Фенвик дотянулся до ночного столика, где лежал револьвер, и приставил дуло к виску…

И дьявол не заставил себя ждать…

Призрак

(Пер. с англ. И. Невструева)

Председатель Объединения едва не свалился с кресла. Щеки его посерели, челюсть отвисла, а суровые голубые глаза за контактными линзами потеряли свою обычную проницательность и сделались просто глупыми. Бен Холидей медленно крутнулся на кресле и посмотрел на нью-йоркские небоскребы, словно желая убедиться, что все еще находится в двадцать первом веке — золотом веке науки.

Никакой ведьмы на метле за окном не было.

Несколько приободрившись, Холидей повернулся к прямому седовласому человеку с узкими губами, сидевшему по другую сторону стола. Доктор Элтон Форд не походил на Калиостро, он выглядел тем, кем был на самом деле: величайшим из психологов.

— Что вы сказали? — неуверенно переспросил Холидей.

Форд с педантичной точностью соединил кончики пальцев и склонил голову.

— Вы же слышали. Все дело в призраках. Вашу антарктическую станцию захватил призрак.

— Вы шутите. — В голосе Холидея звучала надежда.

— Я представляю вам свою теорию в наиболее упрощенной форме. Разумеется, без исследований на месте я не могу ничего доказать.